— Лучко-о-о! — завопила, барахтаясь и стараясь выбраться из воды.
— А вот и наша Ситочка! — ласково проворковал водяной. — А мы только тебя и ждем.
— Ах ты, зараза плешивая! — заорала я, стуча зубами и осматривая погубленное содержимое рюкзака.
— Ох ты, замерзла девка-то совсем, — запричитала какая-то сгорбленная зеленушная бабулька, накидывая мне на плечи пуховый платок и подталкивая к костру. Судя по исходившему от нее амбрэ, это была кикимора.
— Ситка, давай к нам! — крикнула мне Язвика из воды. — Хватит со старичьем якшаться! Здесь тепло, а скоро мальчики прибудут, и вообще жарко станет.
— Молчи, охальница! — гаркнул Лучко. — А то как прознает мужик ейный, всем хвосты накрутит.
— И тебе в первую очередь. Только хвоста-то у тебя нет, что крутить-то будет? — И русалки заливисто захохотали.
А я подумала, что сидеть в начале октября в мокрой одежде на ветру, пусть даже у костра, не есть хорошо, разулась и полезла в воду. Уже там стянула с себя джинсы и кофточку. Отдала их кикиморе на просушку, оставшись в нижнем белье и маечке. От воды поднимался теплый парок, было хорошо и комфортно. А когда мне вручили стакан с каким-то коктейлем, стало вообще замечательно.
И вот почему я пропустила мимо ушей известие о мальчиках? Они ж и правда заявились!
Воздух подернулся маревом, и из образовавшегося портала полезли мужики! Те самые парни, которые в прошлый раз по мою душу приходили. Вон как раз тот, которому я фингал пяткой поставила. А вон и командир их с двумя бутылками шампанского наперевес. Ребятки вообще к отдыху подошли так же основательно, как и к работе. Приперли столько выпивки и закуски, что я поняла — тикать надо!
— Пс-с-с, — бросила в кикимору камушек, — одежду мою верните.
Надо выбираться из воды, пока солдатики мангал устанавливают и меня не заметили.
— Ага, ишь удумала! Прозябнешь да засопливишь, а нам потом отвечай. Не отдам тряпки, пока не подсохнут, — заявила кикимора и отвернулась. — Куда ж вы покрывало-то стелите, дурачье? Там же сыро, вот сюда давайте, к девкам ближе, и место ровнее. — Это она уже комиссарам.
А потом начался кошмар! Вся эта орава мужиков оголилась до трусов и с дикими воплями полезла в воду. Только командир их остался возле мангала возиться. А эти голопузые к нам ручонки тянут и сюсюкают: «Какие девочки, какие милашки!» И меня туда же приплели! Один из ребят приобнял меня за плечи, уселся рядом и заявил:
— Все, рыбка, сегодня ты моя!
— Мама, — ответила я и залпом допила коктейль.
— Вот это по-нашему! — заявил мой новоявленный поклонник и всучил мне стакан с шампанским.
— Я, пожалуй, пойду, — пролепетала я, возвращая ему напиток и пытаясь скинуть наглую конечность.
Рука переместилась на мою талию и притянула меня поближе. Вокруг смеялись и плескались русалки и другие солдатики, а я начинала тихо паниковать.
— Ну чего ты дрожишь? Не бойся, я не кусаюсь. — И это тело полезло ко мне целоваться!
Красивое, кстати, тело, но у меня Ромка есть, он в сто раз лучше. Я оттолкнула парня, он поскользнулся и навалился на меня. Но солдатик не растерялся и решил воспользоваться своим положением, чтобы уткнуться лицом в мою грудь. Ну я и шарахнула его коленкой куда положено.
— Ы-ы-ы! — взвыл парняга. — Ты чего дерешься?
И так обиженно он это проговорил, что я не сдержала улыбку.
— Ах так! — Парень, похоже, решил, что я тут с ним так грубо заигрываю, потому что тоже улыбнулся и опять полез целоваться.
Я согнула ногу, уперлась пяткой ему в грудь и отпихнула тугодума со всей силы.
— Ты чего пинаешься? — возмутился солдатик, отплевываясь от воды.
Потом его глаза округлились, и он уставился на меня как на невидаль какую-то.
— Ты не русалка! — ткнул в меня пальцем. — Она не русалка!
И чего так орать-то? Ну не русалка, и что с того? Я лично не считаю это недостатком.
— Вы бы, мальчики, Ситу не трогали. У нее мужчина серьезный, руки может переломать, — проговорила одна из русалок.
— И но-о-оги, — проворковала вторая, выводя пальчиком узоры на голой груди своего кавалера.
— Напугали! — усмехнулся один из солдатиков. — Крошка, иди ко мне и узнаешь, что такое настоящий мужчина.
— Нет уж! Я лучше останусь в счастливом неведении, — отказалась я.
— Да не ломайся, здесь все свои, — продолжил комиссар грубо подкатывать.
Еще и руку на бедро мне положил! Вот так, прямо внаглую опустил ручищу в воду и положил на мою ногу!
— Лапы убрал! — рявкнула я, да так, что птицы с деревьев разлетелись.
— Что у вас там? — спросил подошедший начальник этих солдатиков любви. — Я уже шашлычки поставил, Сомов, марш следить, а я пока тебя подменю.
Мужчина скинул куртку, начал снимать водолазку. И вот, выныривая из водолазки, он уставился прямо на меня. Замер, в глазах промелькнуло узнавание. Водолазка молниеносно вернулась на прежнее место.
— Уходим! — гаркнул командир. — На сборы две минуты!
— Чего это он? — спросил один из солдатиков.
— А я ее тоже узнал! — воскликнул тот, кому я при прошлой встрече пяткой в глаз заехала. — Это же та, голдинская!
— Уходим, — хором сказали ребята и поторопились к берегу.
— Не успели, — простонал командир.
А из портала на поляну выходил недовольный Роман Любомирович Голдин. Но это он пришел недовольный, а когда увидел меня в компании мало одетых мужиков, недовольство с лица директора мигом слетело. А вот то, что появилось на нем вместо недовольства, напугало даже меня.
— Рома, я сейчас все объясню! — воскликнула я, вскакивая на ноги.