Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на ди - Страница 43

Махнула рукой и потопала к берегу. Вынырнула-то я прямо в центре совсем маленького, не больше трех метров в диаметре, идеально круглого озерца. Здесь было неглубоко, в середине вода едва доходила мне до плеч. Но какая это была вода! Чистая, прозрачная до самого покрытого белым песком дна. Прохладная и такая тягуче мягкая. Я шла в этой воде, и она, казалось, обнимала мое обнаженное тело, ласкала его и придавала сил. И вот иду я и понимаю: я неизвестно где, совсем одна и даже полотенце где-то по дороге к этому чудесному источнику потерялось.

М-да, в одном я ошиблась…

— Ты издеваешься?! — послышался совсем недружелюбный, знакомый голос у меня за спиной с противоположного берега.

Как оказалось, я здесь не совсем одна. И стою я, получается, уже только по колено в воде, а значит, все, что выше, прекрасно в веселых лучиках обеденного солнышка просматривается, и думаю — радоваться или плакать, что в такой пикантной ситуации моим соседом по озеру именно Ромочка оказался?

И главный вопрос всех времен и народов — ЧТО ДЕЛАТЬ? Вариантов немного — либо, не оборачиваясь, ломануться в ближайшие кусты и бегать топлес по лесу в надежде найти какую-нибудь лужу, чтобы гада Лучко вызвать. Либо повернуться и глупо понадеяться на выдержку Романа. И вдруг ответ сам пришел в голову, будто нашептал кто. Нужно повернуться, подойти, обнять, сделать своим. Ведь это так легко, он и так уже мой, я его приручила. Теперь я могу делать с ним все, что хочу.

Я запоздало понимаю, что это не мои мысли! По телу разливается онемение, и оно перестает меня слушаться, сознание, будто ненужный хлам, запихнули в самый дальний уголок мозга, и теперь я наблюдаю за происходящим словно со стороны. Я чувствую, как мое тело плавно разворачивается, губы растягиваются в призывной улыбке, хотя кто ее знает, какая она, призывная-то. И вот я уже шествую по берегу, направляясь к замершему на месте директору. И вижу по его глазам, что все, Ромочка повержен и сдался на милость победителя. Мне хочется закричать что-то вроде: «Беги, Рома, беги», — но я только продолжаю приближаться к нему, и самое страшное, что я уже вовсе и не я!

«Вода, дотянись до воды», — словно через вату слышится гнусавый, наполненный паникой голос Лучко.

И как мне это сделать? Я же не управляю своим телом! Ну что за жизнь-то такая! Кажется, сейчас произойдет то самое… закрытие источника, а я буду за этим только со стороны наблюдать. Ну уж нет! Что бы там во мне ни сидело, волю я этой гнуси не дам! Ромочка мой, и только я буду решать, когда источник закрывать! Рванулась… сначала сознание из противного, вязкого онемения, а потом и тело. А многого и не нужно было. Водяной сказал дотянуться до воды, вот я в нее и завалилась боком, как шла вдоль берега, так и плюхнулась в источник.

На этот раз была и вода в носу и нехватка воздуха. В общем, стандартное бултыхание в воде. За исключением одного «но». Источник категорически отказывался отпускать меня. Мое многострадальное тельце закручивало и швыряло, будто я в штормовом море, а не в луже полутораметровой глубины. Зато через бесконечно долгую минуту тело начало меня слушаться и присутствие чужих пошлых мыслей в голове пропало. Только пользы от этого было чуть. Победить стихию я не могла. Воздух в легких совсем закончился, и я отключилась, пустив веселую струйку пузырьков изо рта напоследок.

Вот всегда бы так! Я очнулась от ощущения губ на моих губах и рук на груди. Это потом, когда начала водой плеваться, до меня дошло, что мне банально искусственное дыхание делали. Роман блестяще справился с реанимацией утопленника и даже презентовал мне свою рубашку. Вот только вид его обнаженной груди не прибавлял уверенности в себе.

— Ну, рассказывай, — предложил директор моего романа, устраиваясь рядом на расстеленном у источника покрывале.

К слову, у него тут было уютненько. И корзинка для пикника, и палатка, и какая-то странная, явно магического назначения, конструкция, пропускающая через себя воду из источника и выделяющая из нее чистую магическую энергию, которая аккумулировалась в большом неограненном алмазе с зеленоватым оттенком. И вот тут уже мне захотелось сказать: «Рассказывайте, чего это вы тут делаете?» Потому как я точно знаю, что изготовление накопителей фоновой магии строжайше запрещено! И наказание за это высшее — иссушение.

— Молчишь? Да твои объяснения и не важны. Все равно причина всех наших злоключений в петле, — задумчиво проговорил директор, разглядывая свои мокрые джинсы. Впервые видела его не в брюках.

— За нас уже все решили и выбора не предоставили, — продолжал рассуждать Роман. — И я бы воспротивился — безрезультатно, скорее всего, но взбунтовался… будь на твоем месте другая. А с тобой… пусть будет, что будет.

И вот интересно, это он мне в любви сейчас признаётся или забалтывает, чтобы про накопитель расспрашивать не начала? Если признаётся, то безумно приятно, конечно. Но разве, признаваясь в любви, смотрят куда угодно, кроме, собственно, предмета этой самой любви? А Ромочка уже и пейзаж окружающий глазами обшарил и джинсы свои досконально изучил, только на меня упорно смотреть не хочет. Ну да, я сейчас не красавица, волосы рыжие, растрепанные, губы после едва не состоявшегося утопления наверняка синие, и вообще, нахохлилась как воробей. Кутаюсь в его мокрую рубашку и носом шмыгаю. М-да, я бы на такую тоже старалась не смотреть.

— Ты грустишь? — прервал мои невеселые размышления директор моего сердца, а теперь еще и мой персональный «спасатель Малибу». — Иди сюда, ты вся холодная и дрожишь.