Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на ди - Страница 36

— Ну чего ты там мнешься? Заходи давай. Как раз к десерту успела, — заявила Лизка, захлопывая дверь и утягивая меня в столовую.

Проходя мимо кухни, прокричала:

— Дядя Рома, а у нас гости, так что тащи еще одну порцию.

— Не нужно мне никакой порции, — прошипела, пытаясь вырвать руку из цепких пальчиков коварно усмехающейся интриганки.

— Еще как нужно, у нас сегодня клубничка со сливками. Объедение, — впихнула меня в столовую и добавила: — А я уже свою почти доела, так что скоро к Алексу пойду… чтобы не мешать. Вот и разберетесь, что там с твоей комнатой не так.

— Э-э-э, нет. Так дело не пойдет. А ну отойди с дороги! — отпихнула сопротивляющуюся Лизку от двери и вылетела из столовой.

Ну что за жизнь-то?! Это точно уже не петля, а удавка. Ну почему именно в этот момент Роману приспичило вывернуть из кухни с десертной вазочкой наперевес? В итоге сливки на его рубашке, а клубника за воротом. И все бы ничего, только рубашка эта была надета на мне! Стою, руки в стороны развела и любуюсь… сливками на груди и рубашке, а ягодки животик холодят. Красота-а-а! Прямо десерт, а не Ситка!

Лизка вдруг покраснела как рак и с криком: «Ой, мамочки!» — убежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Поднимаю взгляд на директора, и так страшно вдруг стало. Он стоит как статуя и остекленевшими глазами смотрит… на десерт.

— Ну я, пожалуй, тоже пойду. Спасибо за… угощение, — проговорила и начала обходной маневр, думая, что угощение получилось «навынос».

Вот сейчас приду в свою новую шикарную комнату, выковыряю клубничку из-за пазухи и буду лакомиться. Но планам моим было не суждено сбыться. Роман Любомирович заступил дорогу и приказал, состроив зверскую гримасу:

— Снимай рубашку.

Я отступила назад и уперлась спиной в стену.

— Э-э-э, прямо здесь? — М-да, это было самое умное, что мне удалось придумать в экстренной ситуации.

А лицо Романа вдруг расслабилось, стало умиротворенным и каким-то… предвкушающим, что ли?

— А знаешь, действительно. Здесь будет неудобно, — заявил директор, плавно приближаясь ко мне.

Я вжалась в стену в ожидании даже не знаю чего, а он протянул руку, провел по моей груди пальцем и облизал его. А потом резко подался вперед, схватил и перекинул меня через плечо. Клубника конечно же раздавилась, и я чувствовала, как ее сок сбегает мне на шею. Ну и по директорской рубашке, наверное, тоже, по той, что на нем, а не на мне.

А Роман Любомирович куда-то нес оторопевшую меня и приговаривал:

— А знаешь, мне уже глубоко наплевать на последствия. Я даже уже не боюсь того, что после этого превращусь в безвольную тряпку, в твоего верного раба. С этим, наверное, тоже можно как-то разобраться. Сейчас для меня нет ничего важнее… закрытия источника.

Так он меня источник закрывать несет! Вау! Стоп, а почему он после этого моим рабом должен стать? Так это и есть его проклятие! Я в проклятиях не сильна, но что-то такое слышала. Вроде у бабушки была клиентка, у которой муж что-то подобное от брошенной любовницы получил. Муж-то в семью вернулся, а супружеский долг исполнять наотрез отказывался, не желая становиться слюнявым идиотом.

Роман принес меня в спальню, бросил на кровать и принялся снимать с себя испачканную в клубничном соке рубашку.

— Стоп! — рявкнула я. — Не смей, мне тоже не нужен слюнявый идиот! И как же шарага? В смысле училище, вы же тут главный.

— Был я, станешь ты, — прорычал директор и, не мучаясь с пуговицами, стянул рубашку через голову.

А вот когда он потянулся к своему «BOSS», я реально начала паниковать.

— Роман Любомирович, не надо, а? — канючила я, отползая на четвереньках к другому краю кровати.

Доползла. Только собралась слезть на пол, как меня схватили за ногу и бесцеремонно подтащили обратно.

— А по-моему, нам обоим это очень надо, — прошептал прямо на ухо, лежащей поперек кровати на животе мне.

— Ма-ма, — пробурчала я в покрывало.

По спине и ее нижней части пробежались едва касающиеся пальцы. Я застонала как от безысходности, так и от предвкушения. Вот только предвкушать сейчас было ну совсем неуместно. А потому резко развернулась на спину и заехала склонившемуся надо мной директору моего сердца ногой в живот. Хорошо так заехала, качественно. Роман глухо застонал и повалился рядом со мной. Я попыталась встать, но была придавлена немалым весом его напрягшейся руки.

Вот лежим мы рядышком, он тяжело дышит, я скоро вообще перестану, так рукой придавил. Через пару минут Романово дыхание почти выровнялось, и зубы скрежетать перестали, а у меня исчезли прыгающие перед глазами мушки, потому что по мере выравнивания директорского дыхания захват становился все менее и менее удушающим. А под конец он вообще только слегка поглаживал пальцами мой бок.

— Спасибо, — тихо проговорил Роман уже даже и не знаю чьего романа.

— Э-э-э, обращайтесь. Я, если что, могу и по голове. А если очень будет нужно, то и в глаз дам, — ответила, млея от его прикосновений.

Пальцы директора еще немного повыводили узоры на моих ребрах, и он резко поднялся, от чего мускулы под его кожей так живописно заиграли, что я опять застонала.

Роман метнул в мою сторону пристальный взгляд и грозно произнес:

— Сейчас моешься, берешь чистую рубашку и чтобы до первого сентября на глаза мне не попадалась. В следующий раз все может закончиться не столь радужно.

Он развернулся и пошел к двери, а я вспомнила, зачем сюда, собственно, пришла, и, тоже вскочив на ноги, выкрикнула в удаляющуюся спину:

— А как понимать то, что вы с моей комнатой натворили? Это я, получается, теперь должна вам?